Хотел бы Тиберий съязвить, что в коробке нет никаких сексуальных агрегатов, но вовремя прикусил язык, затягиваясь и понимая, что это просто нервное. Он не так часто Акселю что-то дарил, да и вообще не был уверен, что слишком хорошо знает его вкус. Как-то не то чтобы это не было интересным, просто моды у них между собой не было расспрашивать друг друга про прошлое, про музыку, про вкусы в еде или одежде – последнее два было слишком заметным, чтоб просто не знать этого после стольких лет знакомства.
Вот и получалось, что сидел и тупо нервничал, вжимая окурок в дно пепельницы и облегченно про себя выдохнув, видя реакцию Келя. Все же было приятно, что угадал и правильно он тогда вернулся к тому магазину, решив, что все, что нравится им обоим, надо забирать с собой. Мужчина потянулся к бедрам Акселя, утягивая к себе на колени, обнимая талию – и касаясь губами шеи, улыбаясь уголками губ – не заметно для себя, но в принципе эта улыбка слишком заметна была окружающим. Все-таки он научился улыбаться. Пусть это и будет только наедине с псом.
- Тебе рассказать красивую легенду – как, или же обойдемся суровой правдой?
Мурлыкнуть на ухо, цепляя пальцами ткань кимоно и позволяя шелку струится через край коробки на пол, слегка расправляя, чтобы показать рисунок. Надо же похвастаться.
- Померить не хочешь? Не факт, что мы это завяжем с первого раза, но где-то тут был самоучитель в картинках…

Вот тут-то Тиберий и понял, что его подловили. Он никогда не был особым мастером рассказывать сказки или кем-то вроде них, так что сам себе, как говорится, яму вырыл. Но глядя на Акселя это, в принципе, было не так уж важно. Парень его сейчас, кажется, не только за неумение рассказывать красивые легенды, вообще за все простит. И это, как ни странно, грело, а еще Тиб ловил себя на мысли, что пользоваться этим абсолютно не хочется. Он этот подарок вообще просто так купил, и, наверное, вообще второй раз в жизни кому-то, кроме сестры или Робина. Остальным как-то такое внимание вообще не перепадало. Ну, цветы-конфеты любовникам он за подарки не считал. Они были абсолютно без души.
- Ну, будем считать что она просто была самой яркой безделушкой из всей той ерунды, которая была на витрине… и да, я не умею красиво слагать легенды. – улыбнуться еще чуть заметнее, убирая прядь длинных серебристых волос за ухо и заглядывая в очи ясные – А вообще, я просто подумал что эти цветы подходят к тебе… к глазам и вообще…
Вот тут мужчину подловили второй раз. Как оказалось, ему было трудно сформулировать комплимент или что-то вроде того, когда это было правдой. Он как-то вообще не помнил, чтобы говорил Келю, что тот красивый или что-то вроде этого, даже если он так считал. Тиберий только задумчиво коснулся губами плеча, переводя взгляд на заколку. Цветы и правда были совсем его. Такие же…
- Правда из всего, что я сказал, сказок что-то не наблюдается.
Расправить ткань еще чуть пошире, прищурился мужчина, снова переводя взгляд на песика.
- Ну, пока мы были в Японии мне казалось, что кимоно – полный унисекс, так что аргумент не принимается. – и добавить уже мягче, просто видя его реакцию да и вообще… что-то совсем мужчина разнежился. К добру это или нет – он еще не решил.
- Узор тоже под глазки подбирал, так что не возмущайся уже…

Мужчина вообще как-то внезапно вспомнил, какого хрена они так рано домой приперлись, но как-то... еще более внезапно Тиберий понял, что на того идиота не то что не злиться, вообще как-то думает о нем как о мухе, которая заебала днем, а через пару часов про нее и не вспоминаешь. А как вспомнишь - рука тянется за газетой, но бить-то уже не кого...
Тем более, что было гораздо интереснее наблюдать за Акселем, приглаживая мягко бедро и прижимая чуть ближе. Действительно непривычно сидеть просто так и чувствовать его объятия. Перестал он боятся, что ли?
"Не похоже..."
Перехватить поцелуй, будучи довольным, что самому не пришлось намекать, подталкивать да и вообще делать что-то, чтобы парень это первый начал. Тиб бесился на эту свою слабость, но ничего поделать пока еще с собой не мог. Хотя все надеялся найти способ все до конца уже забыть, ведь... нет, ну правда. Если посмотреть - кто ему важнее пса сейчас? Из тех, кто ему не кровный родственник - никто. Пора бы побороть комплексы. Потихонечку.
- Пожалуйста... - хрипло выдохнуть в губы, довольно облизываясь и заглядывая в глаза, прижимая еще чуть ближе и склоняя голову к плечу. - И вообще знаешь... - замяться чуть и проклясть себя полностью и безвозмездно за то, что собирался сказать. Но куда отступать уже? - Я не убью за то, если ты будешь чуть более уверен при поцелуях...
"Боги, так дойдет до того, что я ему изложу всю историю, почему я первый не начинаю..."
Мягкая улыбка - и Тиберий смотрит на тонкие цветы в руке парня, расцепил мягко пальчики. Хотелось бы посмотреть, как это украшение выглядит, теоретически вроде должно быть в волосах, но...
- Бля, как эта хрень вообще работает?
Искреннее недоумение на лице у мужчины, вертит в руках заколку и никак не поймет.
"Чего только люди не выдумают..."

«Вот как это со стороны выглядит?»
Бровь мужчины почти дернулась вверх, но Тиберий как-то вовремя справился со своим  удивлением, разглядывая Келя и решая, стоит ему все же рассказать все до конца, или лучше не стоит, во избежание новых скандалов, да и… снова показывать свои слабости, будто парень и так их видел недостаточное количество?
Невольно улыбнуться на его смех, отдавая заколку, понимая, что уже давно сам не смеялся. Чтобы именно вот так – чисто. Просто от того, что весело, он, наверное, так и не умел никогда. Или умел – до того подвала с крысами…
Содрогнулся мысленно Тиберий, разглядывая то, что получилось у Келя на голове и качая головой.
- Бля, в жизни бы не понял, что это так можно… тебе идет. – коснуться пальцами челки, отмечая, что серебристые цветы и правда подходят к его волосам, глазам… да и характеру, наверное. Скользнуть пальцами дальше – на шею, по груди, цепляя подол футболки – и задирая ее вверх, касаясь кончиками пальцев второй руки пояса и скользя ими между ног. Сжать – и оттянуть чуток, касаясь языком ушка и раздумывая, как же все-таки быть с поцелуями?
- Ты же еще не мылся? – пальцы сжимают пах еще  чуть сильнее, потирая и поглаживая, их же остановили на самом интересном месте, не так ли? Значит, надо все же продолжить…
- Раздевайся и в душ. - шлепнуть легонько по бедру, оставляя на шее аккуратный, но заметный засос, улыбаясь совсем хищно-невинно.
- Будем кимоно мерять. И да – смотри чтобы возбуждение-то у тебя не пропало. Следи чтобы тут было твердо. – похлопать мягко ладонью между его ножек, касаясь губами уголка губ. – И с… в общем, ты же не думаешь, что я бы позволил себя целовать, если бы мне не нравилось, не так ли? – протянуть хрипло и тихо на ушко, скользя ладонью по груди, сжимая сосок – чуть-чуть больнее, чем надо, но что поделать? – Но я откровенно «не в восторге» от того, что не смотря на то, сколько ты меня знаешь, ты смог так подумать…

Тиберий поймал себя на том, что совершенно не знает, как реагировать на это простое «спасибо» от Келя. Ну да, не привык мужик вообще кому-то комплименты отвешивать от души, а не потому, что от человека что-то было нужно. Ну как… от Акселя много чего было нужно, но все равно – тут же другая ситуация. И чем дальше увязал во всем этом мужчина, тем больше понимал, что вообще не понимает, как ему на парня реагировать. Поэтому только хищной улыбкой и взглядом проводил возбужденного парня, посидел пару минут просто в тишине, рассеянно перебирая шелковую ткань кимоно и пытаясь разобраться в себе…
Только вот сам-то тоже возбудился, черт возьми, и это – от просто касания и реакций этого мальчишки. Вот тут уже совсем пора было браться за голову, звонить Робину и добровольно сдаваться в психиатрическую больницу. Ради интереса он у себя много болезней находил, но маразма раньше не наблюдалось…
«Пора приходить в себя…»
Встать, стягивая с себя рубашку и снова закуривая, открывая шкаф на тех полках, где хранились его многообразные «орудия наказаний», задумчиво перебирая и откладывая то, к чему душа не лежала, и количество откладываемых вещей тоже начинало напрягать. Раньше-то как весело было, а что теперь?
А теперь хочется быстрее все самом получить. Ну нет. Будем тренировать выдержку, а еще…
А еще давно что-то вдоволь не играл он с песиком своим. Тем более, что повод был немного помучать, пусть притянутый за уши, но ревность все еще клокотала где-то внутри и требовала немедленно всех убить в радиусе трех километров.
Убивать он не будет, тем более что Кель под рукой. И это тоже было странно.
- Хорошенько вымылся?
Полуобернуться на звук шагов и поманить к себе, вертя в руках сбруйку кожанную, нахуйную. Вообще, у нее и научное название имелось, но зачем оно ему в данный момент?
- Сними это с себя, - приблизиться и потянуть за пояс халата, обходя со спины, разглядывая его движения, наклоняясь к волосам – вдыхая запах и обнимая за талию, скользя ладонями по животу, дразня приласкивая но…
В один момент туго закрепляя на плоти тонки ремешки, от основания до самой головки, скрывая ее за поперечной полоской кожи, почти неотрывно разглядывая его лицо, прижав одной рукой ближе к плечу и касаясь языком щеки, отпуская из объятий – и накидывая ему на плечи верхнее кимоно. Накручивать сто-пятьсот слоев сейчас было бы слишком долго, а просто посмотреть цвет…
Как ни крути, а действительно хотелось посмотреть, насколько кимоно подойдет к его глазам.
- Мы же не хотим его запачкать, ведь так? – почти промурлыкать на ушко, задевая пальцами пах и отстраняясь, деловито устраиваясь в кресле и разглядывая мальца почти во всем великолепии, покручивая между пальцев небольшие металлические зажимы. Придет и их время, а пока…
А пока можно просто полюбоваться на Келя в таком виде.
- Надень рукава и подойди ближе… где заколка? Тоже заколи… - улыбка на губах Тиберия была почти прежней. Прежней – как в начале их, если так можно выразиться, отношений, только вот нет-нет да в глазах проскальзывали призраки нежности. Но с ними он потом разберется. Чуть-чуть попозже…
Когда перед глазами перестанет мелькать то, как он сам позорно кончил в лапку этого парнишки, будучи смертельно пьян.
- На колени и соси. – откинуться на спинку кресла, задумчиво прикусывая кончик безымянного пальца и внимааательно, не упуская ни одного движения, следя за парнем. Нет, все-таки наказания надо выдумывать другие, наверное, уже…
А то получается только обоюдное удовольствие… но… кто сказал, что это плохо?

Сегодня определенно был один из самых странных дней, которые провел Тиберий рядом с этим парнишкой. Вроде все как… обычно? Ну, как нужно и как возбуждало бы раньше, наблюдать за реакциями…
Чисто эстетически Кель казался Тиберию практически совершенным. Светлая кожа, длинные волосы – седина их ни сколько не портила, да в принципе, Тиб вообще смутно помнил натуральный цвет парня. Даже шрамы его не портили – добавляли какую-то изюминку, хотя раньше мужчине казалось, что гладкая кожа лучше, но… как оказалось, тонкая светлая кожица, что затягивала раны и хранила о них следы всю жизнь, была более чувствительной на прикосновения и ласки, а значит было больше вариантов доведения своего партнера до полной потери чувств.
Все эти мысли клубились в голове, пока мужчина довольно расслабленно расположился удобнее в кресле, следя из-под ресниц за движениями Акселя и понимая, что что-то идет не так. Вроде и приятно-то, и вроде парень сам тянется, да только…откуда ощущение, что Мирча что-то сделал не так? Что он не только «сделал», но и продолжает, что-то такое мелкое, что самому мешает, да и Кель вон как-то странно реагирует…
Тиберий нахмурился, слыша его голос, с хриплым выдохом наклоняясь к парню и сжимая пальцы на его подбородке, заглядывая в глаза и пытаясь понять, что же с ним происходит. И с ним, и с самим Тибом – отчего-то от одного только взгляда в лицо песика сердце болезненно сжалось, напоминая, что оно все-таки у мужчины есть. Это было ужасно непривычно…
Это было просто – ужасно для восприятия мужчины самого себя.
- Иди ко мне. – наконец-то произнести после минутного молчания, выпуская его лицо из пальцев и удивляясь самому себе.
Раньше он из-за такой фразы минимум бы шлепнул партнеру по щеке, вытрахал до потери пульса и без подготовки и никогда бы с ним больше не увиделся. А что сейчас? Сейчас он только откинулся на спинку кресла, довольно жестко перетягивая Акселя с пола на свои колени, почти не отрывая взгляда от лица. Смотреть – и думать, что не так, искать то, что мешает ему снова стать самим собой, или уже не стоит искать прежнего – потому что они оба… изменились?
- Это, конечно, мило, что ты готов расплакаться, но я не вижу причин для этого. – Мир даже губы поджал от своих судорожных раздумий, но стоит признать – мужчина-то уже возбудился, от тепла и ласок, да и самого присутствия голого парня рядом, так что думать было как-то трудновато. Но ум старательно пытался анализировать, медальку ему пора выдать за это. – Как бы то ни было, ты возбужден, я – тоже, и я собираюсь ни смотря ни на что заняться с тобой сексом.
Четким щелчком отправить ненужные теперь зажимы куда-то в сторону – потом поднимет и разберется, что делается, он сам наводит бардак в своей комнате – пальцы мужчины легли на руки Акселя, сжимая слегка у кистей и прижимая ладошки к своей груди, все так же смотря в глаза – и внезапно, даже для самого себя, мягко улыбаясь.
- Но, тем не менее – тебе предоставляется редкий шанс – сделать все так, как ты «можешь»… - ну дааа, он все-таки садист, сам это понимал, но что поделать? Кое-что в себе он менять никогда не собирался и не будет этого делать в ближайшем будущем, тем более что им обоим это по душе. – И как захочешь… мое тело в полной твоей власти, и знаешь почему?
Наклониться к самым губам, шепча в них жарко, и дааа, в глазах чертики и явно не во всем он его послушается, но разве это важно? Как бы то не было, но Тиберий действительно редко кого подпускал так близко к себе. Чертово тело было слишком отзывчивым на ласки, и сейчас мужчина еле сдерживался, чтобы не дрожать под тонкими пальчиками парнишки.
«Что же любовь с людьми делает, пездец мне…»

Тиберий наконец-то понял, что именно раздражало его в этой ситуации больше всего - то, что Аксель дрожал как осиновый лист перед мужчиной. Нет ну правда - да, может он слегка жесток, но зачем ж его так бояться-то? Тем более, после всего, что он ляпал и делал, неосознанно для себя - но Кель-то должен видеть, что Тиб с ним намного мягче и терпеливее, чем с остальными. Ну, не Кель, так папашка его заметить должен - а уж у него слова не держатся в голове вообще.
- Поверь, если бы я стал "прежним" то ты давно бы уже летел к стене от удара. - Тиберий все же зарычал, сжимая пальцы в волосах парня и понимая, что в какой-то мере он прав, но... ведь свое самочувствие иногда надо было принимать во внимание. Но пальцы все же почти тут же мягко разжались, Тиб поймал себя на том, что действительно нетипично для себя мягок со своим песиком.
Но ведь  и животным он его не считал...
- Претензия принята к рассмотрению... - Мирча ухмыльнулся, расслабленно устраиваясь удобнее в кресле, сжимая мягко ладони на бедрах и скользя кончиками пальцев на границе между тканью кимоно и его кожей. - Еще что-нибудь не устраивает? А то лично меня не устраивает только две вещи...
Но только вот пока он не успел ничего сказать, что его там волнует. Да и в принципе - куда торопиться-то? Ловит его губы, совсем-таки как-то игриво уходя от поцелуя, о тут же снова тянясь следом, прижимая ближе за талию - и улыбаясь уголками губ, прихватывая губами мочку ушка. Все же приятно такое слышать, как никак. Очень даже приятно.
- Знаю, и это правильно... - жаркий шепот на самое ухо, скользя пальцами по его бокам на бедра, задевая ремешки на плоти - возбуждение требовало действий, и как это ни странно - Тиберию приходилось сдерживаться, чтобы не завалить мальчишку прямо сейчас, оставляя объяснения на потом. - А это "почему"... заключается в том, что внутри меня к тебе живет такое пусть непривычное, но определенно сильное чувство, которое принято называть "любовь", но какое это слабое слово, тебе не кажется?
Все же вывернуться, отчего-то много слов показалось сказать проще, чем всего три. Но три... так коротко и он это уже говорил однажды, и пусть и Келю говорил, но...
"Бля..."
- Но беря причину моего раздражения номер два - если сейчас ты не воспользуешься возможностью делать то, что можешь, я оттрахаю тебя вибратором...

Слова песика только подтверждали то, что он действительно не знает того Тиберия, который был в школе или в Германии. Тиб не знал, хорошо это или плохо, но знал точно одно - ему всегда действительно было довольно легко запустить любовника головой об косяк да уйти, не особо заботясь о том, сотрясение у человека или же нос сломал. А что сейчас? Он заботился сначала о сыне своего друга, а потом - о своем псе, и ударить его действительно было чем-то абсолютно не нужным... а сейчас уже поздно вспоминать старые привычки.
- Отшлепать тебя что ли пару раз?
Легкий шепот на ушко - но мужчина и сам понимает, что это "Отшлепать" далеко отличается от простого "побить". Руку он на него всерьез вряд ли действительно когда поднимет, а секс... у них же не насилие.
Только вот мысли плыли сейчас совсем не в философскую сторону. Ловить его поцелуи и обнимать крепче, неосознанно совсем, видя перемены в настроениях - и сам мужчина улыбается. Все же приятно слышать, что его чувства не односторонние. Когда-то ситуация была диаметрально противоположной - и хорошо, что песик все-таки привязался к мужчине...
Все равно тепло, каким бы черствым и нелюдимым не казался бы Тиберий окружающим.
- Помогаааать? Ну разве что так...
Улыбнуться, хитро так, подхватывая мягко мальчишку под бедра, переворачивая к себе боком - раздвигая ножки и поглаживая бедра со внутренней стороны, покосился вбок - в зеркале так вообще прекрасный вид от всего этого, но мальчику этого замечать пока не обязательно. Обнял уютнее поперек груди, задевая соски и придерживая и касаясь губами шеи и плеча. Ну да, кимоно они явно запачкают, ноо...
Его всегда можно почистить. А шелк был так удивительно к лицу парнишке, что Тиберий откровенно любовался слегка уже порозовевшей кожей парня, понимая, что подснежники и правда на удивление ему подходят. Сжать чуть свободной рукой бедро, царапая кожу и касаясь зубами уха.
- Ну и?...

Да, наверное, именно это и нравилось Тибу (точнее было одним из того, чем можно было наслаждаться в Акселе) – смущать того, кто убивает всех, кто до него дотронется, быть просто единственным для того, кто ему доверяет и слушается во всем… не это ли идеальный любовник, который так прекрасно перегрызет глотку любому, кто его коснется, вместо того, чтобы прятаться за спиной мужчины или же приползать уже попользованным, требуя возмездия?
Разное было в жизни Тиберия, и он не мог сказать, что был в восторге от последнего случая с возмездием. Мстить он никогда никому не мстил, зачем марать руки, когда можно просто вышвырнуть шавку, что посмела позволить кому-то к себе прикоснуться, да еще и прийти живой, а не сдохнуть на месте от чувства вины. Еще чужие бациллы с тел собирать…
Но тут было совсем другое. Тело, которое отзывалось исключительно на ласки Корфа, причем отзывалось настолько соблазнительно, что мужчина, наверное, впервые в жизни испытывал наслаждение не только от того, чтобы доводить партнера до состояния полнейшей амебы, но и телом наслаждался, на полную катушку так…
И он знал, о да, прекрасно знал, что Аксель чувствует все намного тоньше и ярче с их первой ночи, и можно было бы лишний раз наблюдать за ним не столь пристально, но – Тиберий почти не отрывал от него взгляда, кажется, даже моргать забывая, только приглаживая бедра, живот, наблюдая за его пальцами и облизывая отчего-то враз пересохшие губы. Действительно сейчас мужчина не понимал себя – когда он вообще торопился в сексе? Когда же ему хотелось чьего-то тела настолько, что кружилась голова?
Но, определенно, он слишком хотел сейчас Акселя, чтобы задумываться о чем-то несвойственном ему. Откинуть все остатки разумных мыслей, задевая пальцами ремешки на его плоти, неторопливо, совсем медленно начиная их расстегивать, начиная с головки, вниз…
Поглаживая нежную и чувствительную кожу кончиками пальцев, скользя второй рукой по его руке – сжимая чуть ладонь в пальцах и прибавляя к его пальчикам еще и свой, лаская его глубже, заставляя практически двигаться в ритм своей руке, второй четким движением отцепляя последний ремешок – и сжимая основание плоти на момент, но потом все же – выпуская, сжимая ствол и лаская, ища губы губами – уже действительно не замечая того, кто целует первый…
Только жар его тела и хриплые стоны, ловить его голос губами – целуя крепче и жарче, лаская все чаще, слишком неторопливо для обычного себя, но…
А разве стоит вообще сдерживаться сейчас? Ой не стоит. Потому что Тиберий привык получать все, что ему могут дать, от начала и до конца.

Странным это все было,  непривычным и абсолютно непонятным для Тиберия. Сходить с ума только от того, что он прикасается к кому-то, забывать о всех страхах и действительно просто постепенно сгорать во всем происходящем…
Голос. Он словно заставлял повиноваться, хотя, по сути, в их паре главным всегда были Тиберий, но сейчас проскользнула все-таки тень сомнения. Ведь Кель остался в его окружении единственным любовником, и пусть он сам его настолько «выдрессировал», что теперь терял голову… кто скажет, действия, которые он совершал сейчас, были для собственного удовлетворения или же для того, чтобы действительно довести до точки своего партнера…
Оба хотели, оба могли и оба делали… но так говорить было по крайней мере нечестно. Мужчина только хрипло выдохнул в его губы, подхватывая под бедра, накрывая губы новым жадным поцелуем и не замечая, как они оказались на полу. Только целовать, сжимая крепче бедра и мягким движением входя в его тело, сплетая пальцы и заводя руки над головой паренька. Сжимая ладони крепко и как-то уже смутно понимая, что же он делает…
- Вот и кончи пару раз для меня, м?
Жаркий шепот, а тело двигается уже в своем ритме, не давая отдыху ни себе, ни ему, но Мирча даже не думает останавливать себя. Ловить хрипло воздух, снова и снова впиваясь поцелуями в губы, вжимая его тело в пол и двигаясь все глубже, быстрее, но одновременно с тем так мягко и плавно, как только мог…
Действительно сходить с ума самому, чувствовать дрожь его тела – и от этого заводиться еще больше. Хочется намного больше… и Тиберию никто не сможет помешать ему сейчас получить это самое "больше". А если кто и захочет...
Тому откровенно не позавидуешь.

Самым поразительным было то, что Тиберий вообще считал их парой. На полном серьезе, до самого конца понимая весь смысл этой формулировки…
Чувствуя себя поистине счастливым от всего происходящего. Он мог не признаваться в этом себе или Келю, кому-то не было, но он стал заметно мягче, даже для себя, выпуская наружу все то, что раньше никому не было нужно. Не было нужно и самому себе…
Но только не сейчас, когда тело и разум сходят с ума, стоило лишь почувствовать тепло его тела, нет, не тепло – жар, сжигающий изнутри и снаружи, заставляя снова и снова желать этих ощущений, снова и снова давать себе волю в том, чтобы прикасаться к нему. Быть вправду внимательным хозяином, заядлым собачником – кто бы мог подумать, что он вообще способен на заботу о ком бы то ни было?
Температура тела, наверное, действительно почти как у пса, да только она была такой не только у Келя. Смахивая то и дело мокрую челку с глаз, целуя – снова и снова, так непривычно легко, просто ловить губы, ни о чем не думая – с хриплым смехом прикрывая глаза и двигаясь более сильно, но все еще плавно, наслаждаясь всем, что мог дать ему этот определенно странный во всех отношениях парень. Но ведь он влюбился в него, может – это просто мир вокруг странный, а они вдвоем как раз нормальные?
- Хороший… - «мой…» - мальчик…
Голос слишком хриплый, чтобы можно было так просто расслышать слова, но сейчас до этого нет никакого дела. Отстраниться слегка, выпрямляясь и сжимая в ладонях его бедра, вжимая в себя удобнее и приоткрывая глаза, глядя на него из-под ресниц и слизывая с пальцев семя, что попало на пальцы, пока руки плавно переходили от его пальчиков по всему телу к бедрам. Он не различал, что он делает и когда, но точно знал, что самые яркие моменты останутся с ним надолго…
Волна серебристых волос на темном дереве пола, легкий шелк кимоно и кажущийся таким яркий румянец на бледных щеках. Тиберий на момент даже замер, чувствуя, что Келя настигает новый оргазм, хрипло выдыхая, еле сдерживаясь от всего этого сам, потому что нельзя было так сжиматься, пока он еще в нем…
- Ты слишком прекрасен для грязи, которую ты убиваешь…
Хриплый шепот, больше похожий на сиплый лай собаки, Тиберий сжал пальцы на кончиках серебряных прядей Акселя, возобновляя движение – такое жаркое и глубокое, зная, что еще чуть-чуть – и пора бы уже и прекращать, пока не было поздно, пока он не испачкал это тело еще больше… Только вот когда попытка была отстраниться дальше – что-то Тиберию помешало. Мужчина хрипло выдохнул, наклоняясь над парнем ниже, удивляясь ему, но нисколько не злясь к своему удивлению, просто пытаясь заглянуть в глаза – и растерянно пытаясь расцепить его ноги со своей талии.
- Кель?...  – Тиберий все-таки выпустил его бедра из пальцев, вплетая их снова в волосы и жарко целуя прежде, чем продолжить. – Пусти… иначе…
«Ты точно решил меня с ума свести, мой милый песик…»

Pur-pur.

- Мой…
А чего спорить с мыслями и тихими вздохами пса? Страсть застилала глаза настолько, что уже ни о чем невозможно было думать. Только жар его тела, ощущение его всего – дрожи, запаха, узости и поцелуев…
Кружилась голова и мужчина даже если бы сильно захотел – вряд ли смог бы себя остановить. Хотелось большего, того, чего действительно у них еще никогда не было. Эта чувственность… наверное, мужчина даже за всю жизнь настолько не терял контроль над собой. Но сейчас можно. С ним – можно…
Тем более что объятия для настолько нелюдимого Тиберия казались сейчас чем-то жизненно необходимым и важным. Тело было уже на своем пределе, хотелось вроде и поберечь с одной стороны, но с другой – а как он сможет отказать такому взгляду, голосу, да и вообще Акселю?
- Liebe dich…*
Хриплый шепот все-таки сорвался с губ прежде, чем губы песика снова были накрыты не менее жадным поцелуем, пальцы сжались в волосах, движение – снова, жаркое, быстрое, крепкое, глубже и глубже, как же томительно мягко, чувствуя, как через какие-то доли секунды с головой накрыла волна оргазма…
Жмурится, собирая перед глазами осколки всего мира, не ощущая ничего, кроме его тепла и дыхания, не сразу, но все же расцепить судорожно сжавшиеся пальцы, с хриплым и тяжелым дыханием зарывшись носом в светлые пряди, сжимая пса в объятиях и не собираясь отпускать. Еще чуть-чуть этого тепла. Того чувства, которое ему так и не смогли подарить прежде, чем разбили душу на несколько тысяч кусочков…
- Ты даже не представляешь, насколько на самом деле смог собрать меня из рассыпанной мозайки…
Голос совсем охрип, и мужчина замолк, просто дыша его запахом и прикрывая глаза, прижимаясь губами к шее и зная, что он слишком откровенен с Келем. Но с другой стороны… а как еще можно сказать «спасибо» за то, что черствая душа снова может дышать?

*Все мы немцы в глубине души х) но... люблю тебя. и не только как перевод фразы, та.)

Это было действительно... жарко? Наверное, Тиберий сейчас вообще мало что соображал, потому что мысли в голову идти не хотели, а раз не хотят – то и хрен с ними, тем более что лезут рядом с хорошими какие-то совершенно левые, но… но все же рядом с этим мальчишкой сейчас, в этот момент, было настолько уютно, что голова была по-хорошему пуста. Мужчина радовался тому, что смог наконец-то отпустить образы прошлого, да только вот… надолго ли?
Тиберий только и мог сейчас что уютнее обнимать своего песика, не сразу, но все же замечая его пальчики у себя на ключицах, а вот от фразы так и вовсе хрипло рассмеялся. Тепло так, открыто. Так, как давно не смеялся.
- О, я бы посмотрел на это… на Красивое убийство моего песика… - мужчина даже мечтательно как-то посмотрел на пса, снова легко касаясь губами его губ и понимая, что пусть так и хорошо, но они слишком разгорячились, чтобы позволить себе лежать голыми на полу. Так что надо вставать и вообще ползти ближе к постельке…
«Но сначала в душ…»
Покоситься как-то задумчиво вниз, наконец-то выскальзывая из его тела и скользя ладонями по рукам, снимая до конца халат и медленно вставая. Колени как-то странно подрагивали – но это было приятное ощущение. Такая усталость – разве усталость вовсе? Наклониться, подхватывая мягко Келя на руки и направляясь в сторону душа. Что скрывать – вид собственной же спермы на его бедрах был непривычен, но как-то… мужчина неосознанно сглотнул, давя в себе порывы ее слизать. Вот еще этого сумасшествия не хватало на его голову…
Душ, наверное, не самое плохое изобретение человечества. По крайней мере, рыжему явно сейчас не хватало освежить голову, только вот песика сначала вымоет. А может, и вместе на пару сейчас… нет, в ванну не хотелось. А вот под упругие струи воды душа, да еще стараясь вычистить его от всего лишнего…
«Может, внутрь и не такая уж плохая идея…»
- Стоять можешь?
Аккуратно усадить его на край ванны и нахмурится, глядя на запутавшуюся заколку в волосах. Вот к ней он и потянулся в следующий момент, аккуратно распутывая длинные пряди и понимая, что это было не самой лучшей идеей – ерошить его волосы в процессе, но с другой стороны…
Давненько он настолько себя не контролировал. Было в этом даже что-то приятное. И одновременно – пугающее.
- Обними и сиди не двигайся. – подтолкнуть его голову к своему животу, наклоняясь слегка ниже, выпутывая тонкие лепестки и цветки заколки из волос, да и просто распутывая узелки. Благо у песика волосы гладкие, но занятие все же занимало времени. Потому что дергать, чтобы было быстрее, отчего-то совершенно не хотелось.

Это было роковой ошибкой – прижать вот так голову Келя к себе. Жаркий язычок, да и просто дыхание в области паха как-то не располагало к расслаблению. Но мужчина мужественно держался, пусть то и дело придерживая дыхания, но вот когда заколка оказалась свободной, а тяжелые пряди все-таки заструились не спутанным водопадом по спине парня, сдержать Тиберия было уже нечему. Провести кончиками пальцев по его щеке, приподнимая слегка за подбородок его голову и заставляя смотреть в глаза, нажать пальцем на губы – приоткрывая и задевая их кончиком плоти…
Слишком жарко и приятно, чтобы себе в чем-то отказывать. Мужчина уже смутно помнил, что было дальше, осталось только впечатление великого наслаждения, да какого-то щемящего чувства внутри… был ли он счастлив? Наверное, можно так сказать. Только он старался не обозначать сейчас словами все то, что чувствовал. Было в какой-то мере страшно… но уже ни о чем не хотелось думать, пока он кутал так тепло жмущегося к нему Келя в большой халат и старательно собирал с длинных прядей полотенцем лишнюю влагу. Как-то все действительно казалось хорошим сном, и мужчина неосознанно пытался продлить момент до того, как они все-таки лягут спать. Сердце так и не хотело успокаиваться, а еще больше не хотелось проводить себе самоанализ, который непременно ждет его утром…
Так что отговариваясь тем, что не хватало еще, чтобы вся кровать отсырела. мужчина взялся за фен, тщательно высушивая пряди и заплетая их в косу, не замечая, что то и дело пытается найти повод коснуться губами кожи или волос, и в спальне уже переодел его в пижамку, не в силах остановиться делать то, что ему не свойственно. Слишком милым ему сейчас казался Кель, каким-то кукольно-хрупким… и то, как он сейчас искал тепла самого мужчины, неожиданно заставляло самому хотеть обнять, прижать да и не отпускать. Это было совсем уже сумасшествие – но Тиб лишь мягко улыбался уголками губ, переодеваясь сам и прикрывая Келя одеялом. Спать не хотелось, хотя тело и требовало сладкого отдыха. Так что оставалось только лечь рядом с парнишкой (удивляясь тому, что вообще теперь так запросто пускает кого-то спать с собой и это ему не мешает), касаясь губами его виска – и вытягиваясь на спине, глядя в потолок и прислушиваясь к дыханию песика. Все это было слишком хорошо и просто, чтобы быть правдой…
Тиб сдержал вздох, переворачиваясь на бок и впервые в жизни не вспоминая про сигареты. Надо было только прикрыть глаза и спать. За таблеткой бы сходить – но тревожить Келя не хочется. Ему не хочется кого-то там тревожить – вообще же бред…
Но надо спать. Надо.