Последние дни казались каким-то одним длинным, но невероятно счастливым и теплым сном. Семья, как и думал Рики, приняла японца даже лучше, чем просто хорошо, мама, кажется, так и вовсе в полном восторге была от того, как выглядел и вел себя Иссей. Конечно, мордовороты как-то напрягли сначала малышне, но потом детишки уже спокойно висели на руках и шеях у страшных, но добрых дяденек, не желая их от себя никуда отпускать… и это было на руку французу. Потому что здесь было больше возможностей безнаказанно лапать японца за все возможные части его прекрасного тела.
Да и сейчас, когда они так спокойно шли по солнечным улицам Дижона, направляясь в ближайшую лавку, где можно было бы купить мороженое, Рики был просто невероятно спокоен и улыбчив. Да, рот у него не закрывался и он постоянно что-то рассказывал из детства или из истории зданий, которые их окружали, сам удивляясь, сколько он знает про пусть родной, но вроде никогда не изучаемый им самим город. Поздороваться с парочкой  знакомых немолодых леди и быстренько увести от них Иссей, от греха подальше. Хватит им того, что они впервые за свой век увидели японца…
- А здесь я пел когда-то. Был совсем соплей, и пастор всегда ругался на то, что я меняю мелодию, когда пою, у каноничных песнопений… но меня так раздражало то, что мы всегда пели одинаково  и одно и тоже…
Остановиться у ворот не очень большой, но красивой церкви, задумчиво разглядывая сад. С той поры, когда он ходил сюда в хор, здесь действительно практически ничего не изменилось, разве что детки теперь ходили другие, да покрасили ставни. Рики поглядел на японца, мимолетно и ненадолго (а то вдруг еще Исся опять в бок больно тыкнет локтем, чтобы не мацал на людях?) сжимая его ладонь. Коснуться губами плеча, иии…
И почувствовать на своем плече чью-то тяжелую, и отчего-то до боли знакомую ладонь.
- Дьедерик, душа моя, вот уж не чаял увидеть тебя снова в нашем городке, как ты в Америку уехал!
«Блядь…»
Рики обернулся и его худшие ожидания оправдались. Нет, не то чтобы он не был против, чтобы увидеться с Мишелем, но тут была загвоздка в чем… что он был его бывший.
- И тебе привет, Этьен.
Рики улыбнулся, убирая руку Мишеля со своего плеча и разглядывая его лицо. Вот теперь было даже удивительно, когда-то же он ему казался красивым… а что сейчас?
Перевести взгляд на японца, улыбаясь ему мягко и говоря всем своим видом «съебываемся». Да только вот Мишаня открыл свой поганый рот… и это было плохо.
- Гуляешь, славный? А я тут думаю, может нам опять того, загульнем? Я еще помню твою аппетитную…
- Эм, стоп! – француз резко поднял ладонь, заставляя Мишеля заткнуться и как-то косясь-косясь в сторону Иссея. У них и так все хрупко было, а тут еще этот балабол на его голову…
- Я как бы сейчас занят, у меня есть… с кем… и как бы я занят именно сейчас.
Делая акцент на последнее слово Рики молился, чтобы африканец французского происхождения все понял и ушел. Ну позязя.
- Аааа, так ты все по экзотике? Ну, Рики, никогда бы не подумал, что ты коллекционер!
«Ну все… пездец мне…»

- Скорее всего пастор похлопает меня по плечу и скажет что-то вроде «я всегда знал, что ты был хорошей девочкой»…
Рики бухтел, вспоминая детство не в самом радужном свете. Что ни говори, а католики – те еще извращенцы, все без исключения. Или это просто голосистому парню так везло – кто ж его знает?
Только вот сейчас француз, каким бы это не было непредсказуемо неприятным, предпочел встретится с тем же пастором, чем с Мишаней. Смотрел он на него, просто молча, сжимая чуть крепче пальцы японца и понимая, что в Японии то ли агрессивней стал, то ли уверенней, но кулаки чрезмерно чесались натереть ему лицо об асфальт. Очень сильно чесались, но он стойко держался…
- Рот бы прикрыл, Этьен…
Рики заметил в стороне «детишек» Иссея и волосы где-то на затылке откровенно зашевелились. Ведь ляпнет еще что-нибудь не то, мало того, что Рики ночью отдуваться за это все, так еще и кровью тут все заляпает, тем более, что и у самого японца с собой какое-нибудь оружие было…глазами он откровенно советовал африканцу убираться, но тот уже испепелял взглядом Кирию, цыкая зубами и француз чуть не заржал. Потому что тема того, что он семе, была единственно больной для Этьена. И как так кумиче умудрился ее нечаянно задеть?
- Если зад так нравится подставлять всех-то не греби под свою гребенку… азиаты, как говорят, весьма страстные, может, одолжить мне?
- Мишель, ты нарвался…
- Что?...
Кулак француза все же направился к лицу африканца быстрее, чем сам Рики даже мог бы подумать. Встретился с челюстью – благо, что несколько занятий с Томохару не прошли даром… и как-то вот от вида пошатнувшегося бугая стало потом только страшновато. А сейчас француз, только потер ладонью кулак, морщась от того, как собственное же кольцо врезалось в кожу.
Только вот желание еще раз ударить это лицо все никак не пропадало. Что было очень странным. А вот Мишель, кажется, был очень озадачен этим выпадом, и… напуган?
- Педараст хренов, латетный неко гребанный! - Рики тихо шипел, разминая ладонь и понимая, что все же слишком сильно приложился кулаком о челюсть парня. Больновато было, черт побери.
- Душа моя…
- Не твоя.
- Дьедерик, блять, сразу бы сказал, что все серьезно!
- До свидания, Этьен.
Голос звенел и Рики старался не обращать внимания на то, что в глазах Мишеля зажегся заинтересованный огонек.
«Еще и мазохист…»
Схватит крепче пальцы японца, разворачиваясь и быстро шагая по мостовой, стараясь уйти подальше, куда-нибудь вообще далеко-далеко, и наконец-то успокоится…
- Делиться… да за кого он меня принимает вообще?!

Наверное, чем увереннее держишь удар, тем труднее сдерживать свою агрессию и злость. Рики вообще был всегда добрым малым, но почему-то именно в этой ситуации, когда его бывший парень, с которым у него не сложилось из-за любви Этьена к горячительным, наркотическим веществам и некоторому садизму, ему хотелось расквитаться сразу и за все разы боли в одном исключительном месте, до которого, кстати, Иссей ни разу не добрался (и даже намеки, почему-то, не делал, хотя у геев тоже была гордость некоторая), и за то, что он наболтал японцу…
В конце концов, пусть он был ветреный, но ведь он никогда не изменял, когда считал, что действительно встречается (ну дааа, он не всегда просекал с самого начала, что действительно с кем-то встречается, но ведь все могут ошибаться), а уж тем более одалживать кому-то…
Ну, кого-то он, возможно, и мог, но явно не Иссея. И поэтому практически налетев от такого резкого движения якудзы на японца, чуть ли не нос к носу, послушно наклоняясь, Рики подумал, что вопрос у Исси был как нельзя более по времени подходящий действительности.
- Твоя… - смотреть в глаза, чувствуя, как краснеют уши и понимая, что во всем, что он говорит сейчас, нет ни капли неправды. Пусть это будет не так долго, но…
- Весь твой… целиком и полностью…
Шепот – такой же жаркий, коснуться губами губ, сгребая в охапку японца и не обращая внимания, где он и кто тут может пройти мимо них. Эта улица тихая, да и… слишком хотелось целовать…

«Только вот как это все вылилось в то, где я сейчас нахожусь?!»
Рики раздраженно поглядывал на Этьена, сложив руки на груди и высоко задрав ноги на стол – какое-то неудобное тут кресло было, слишком низкое, но в итоге француз все же нашел в позу, в которой ему было бы удобно. Вся ситуация становилась с каждой минутой все более идиотской. Мало того, что обещанную фотоссесию для журнала перед его дебютом проводил этот влюбленный во внезапную грубость француза африканец, так еще и предложения выдвигал с каждым разом все более идиотские. Не то чтобы Рики не привык за всю свою карьеру модели сниматься в нелепых одеждах и вовсе без них, но все же…
Что-то ему подсказывало, что половину из предложений, которые он бы еще одобрил, не одобрит Иссей. А с его мнением, как это ни странно, как-то незаметно для себя, но Рики привык считаться. Поэтому на очередное «великолепное предложение» Этьена француз только тихо застонал, еще глубже сползая по креслу и прикрывая глаза.
- Мишель, я еще раз говорю – я НЕ буду сниматься обнаженным для дебютного сингла и концерта!
- Но ты не понимаешь, сколько молодых девушек сразу придут!
- Я понимаю, что они придут таращиться на мое тело, а не слушать мое пение!
- Но ведь кроме тела он действительно услышат и…
- Этьен, скажи, что тебе просто хочется позыркать на меня голого!
- Ну… это тоже да… но Рики! – африканец сел возле кресла, весь такой загоревшийся идеей, и Дьедерик, посмотрев на него, как-то подумал, что может и правда в нем говорит сейчас только фотограф?...
«Хорошо бы, если так…»
- Тебе же нужны продажи билетов!
- Ну да, от девочек и геев, падких на упругую попу!
- Ну Рикииии!
- Максимум топлес…
- Решено!
- Бляяя….
Рики понял, что ляпнул уже тогда, когда было поздно, а так как слов назад не возьмешь, тооо…
«Главное, чтобы Иссей не видел этого журнала… как бы это так устроить, детишек что ли подговорить, они же должны меня слушать?»
Рики как-то сам с себя поржал, представляя, КАК он сможет вообще им что-то приказать… тихий вздох, поднимаясь с места и подходя к месту съмки, начиная неторопливо как-то расстегивать рубашку.
- Отлично, больше секса!
- Иди на хуй…

Вот этого-то Дьедерик и боялся. Стоило только ткани рубашки коснуться пола – тадам! Словно чуявший, что его кровное (ну почти кровное) тут раздевают, явился кумиче. И ладно бы просто зашел спросить как дела, судя по выражению лица он явно не был доволен тем, что тут происходило. Нееет, ну Рики, конечно, сам был не в восторге от того, что его фотографом будет его бывший, но после вообще встречи японца и африканца не был уверен, что Этьен после еще одной встречи выживет. Кажется, все к тому и склонялось, и француз только и успел, что пнуть по ноге уже размечтавшегося о господине-японце фотографа, хватая его за ухо – и притягивая к себе ближе.
- Только попробуй к нему подкатить – я вообще откажусь с тобой работать.
- Понял, не дурак…
Рики выпустил ушко африканца и понял, что лучше вообще его не пинать и не трогать. А то кто его знает, этого мазохиста внезапного? Судя по тому, как изменилась его походка, он и предпочтения свои поменял на более… пассивные… в общем, страшно жить на этой планете.
- Иссей, милый, скажи мне одну вещь…
Нет, не нравилось ему, что его игнорируют. А он в чем виноват? В том, что пытается отработать деньги, которые, собственно, Иссей в него и вкладывает? Или же может виноват в том, что у фотографа безумные идеи насчет того, как отработать те деньги, которые ему проплатили из кармана все того же отдельно взятого кумиче?
Француз улыбнулся, мило и лучезарно так, стараясь не обращать внимания на то, что фотограф ловит не сколько композиционно выстроенный уголок с фоном в студии, а сколько окружающих его людей. В частности – самого Рики Иссея…
Только вот приблизиться к японцу он пока не успел – восхищение фотографа, к которому он имел глупость повернуться спиной, не знало предела.
- Этьен, только не фотографируй!
- Но почему?!
- Потому что это Япония… Япония, татуировки, якудза… улавливаешь связь?
- Поняяяял…
- Мечтательную морду убрал – и чтобы я не видел в публикациях своей спины!
- А себе в коллекцию?...
- Блядь, делай что хочешь…
Рики фырчал уже практически, все же приближаясь к японцу, стягивая по дороге ремень и расстегивая джинсы. Ну а что? Раз уж ему помешали работать – значит он и не будет напоминать, что изначально он соглашался только на топлес.
- Любовь моя… - переходя на японский, которого Мишель точно не знал, Дьедерик практически в одно движение перекинул деловито ногу через бедра Иссея, устраиваясь удобнее у него на коленях и упираясь руками в диван возле его плеч, заглядывая в глаза – и хмурясь. – Я тебя, безусловно, люблю, но я бы попросил не мешать мне работать… Или ты мне совсем не доверяешь?
«Ревность ревностью… но так нельзя…»

- Думаешь я в восторге от этой идеи? Я телом зарабатывать вообще больше не хочу, была бы воля и фотосет этот с интервью проигнорировал бы!
Рики был недоволен, только вот обиженная мордашка болонки почему-то не получалась. То ли он вжился в роль секси-шмекси (как обычно, перед камерой-то), то ли просто действительно изменился – но он знал одно. Что перед камерой, пока Иссей был с ним в одной комнате, он точно нормально работать не сможет именно на имиджевые фото. Да, в одном он был уверен, что без его разрешения Мишель фото всякие (пока тут ходит без темы щелкаетвокруг) не будет никуда выкладывать, действительно в архивы свои сложит и Рики копию отдаст, и все же…
Что-то ему подсказывало, что если японец все-таки тут останется, ВСЕ фотографии выйдут такими, которые народу лучше не показывать. Ну не хотел Рики, чтобы кто-то видел его настоящим, таким, каким он был, а не легкомысленным мачо-гайдзином. Ему так удобнее, однако.
- Не приставай к словам…
Улыбнуться, как-то на грани вины и выражения «ну не тупиии ужее, Вася»*. Только вот как-то и злиться на Иссея не получалось, стоило только в глаза посмотреть – ну, был бы помоложе и меньше знал бы мужчину, мог бы и в штанишки наложить. А сейчас только бровью дернул, молодец парень, закалённый стал.
- У нас –общее- с ним дело, не может работать один – и второй тоже… Сей, что за нахуй-то?
Понизить голос почти до шепота, не обращать внимания на тех, кто ходит с кумиче – это тоже приобретенное умение. Не обращать внимания на шепот, на разговоры, на замечания и то, что даже на свиданиях они не наедине… что поделать, если такая суровая реальность и пусть лучше Иссей будет под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, чем сгинеть где-нибудь в подворотнях Киото. Не, даже страшно подумать на такое.
- А ты не думал, что когда ты находишься в этой комнате – я тоже тут настоящий и меня это совсем не устраивает? – Рики все же сглотнул и даже думал дернуться от лезвия, но потом просто выдохнул, чуть отстраняясь от клинка, перехватывая мягко запястье японца и потирая шею. Нет, все же француз совсем немного разозлился, но ведь у него работа, а мешать личное и работу вообще бы не желательно, хотя весь настрой уже убили, слава богу Этьен молчит в тряпочку и не наживает себе новых проблем…
А вот поцелуй уже было что-то действительно похожее на правду.
«И кто из нас тут показывает настоящего тебя?»
Француз ответил на поцелуй, но только вот… что-то было в нем не так. Он привык уже к нежности, к тому, что японец тает в руках, а что получалось тут? Оба злы, как черти, каждый – по своей причине, поэтому поцелуй получался какой-то совсем не нежный…
Но чувствовать его тепло все же казалось чем-то действительно необходимым.
- Ладно, допустим, я действительно разрешу тебе тут остаться, без хлопков дверьми и все такое… - Хриплый выдох, наконец-то переводя взгляд на помощника Иссея, взглядом указывая ему на дверь. Парень посомневался, но все же вышел.
«Да надо же, у меня действительно есть власть».
- Но ты поможешь мне в моей работе. Просто… снимешься со мной…
Провести ладонями по его груди, заглядывая в глаза, стойко, слишком стойко для такого болончатого француза выдерживая его взгляд. Он знает, что за человек его любимый.
Но и работу свою он тоже любит. Плохо, что Мишель тут, а не кто-нибудь левый, нооо... может ревность сыграет интересную нотку здесь?

- Какая слава, что ты, дайте мне печенек и господство над миром, а остальное - суета сует.
Рики огрызался уже не замечая, и это было достаточно хреново для данной ситуации. Почему-то не получалось просто улыбнуться и обаянием решить проблему - отчего-то Рики действительно злился, пусть уже не так сильно и ругаться он не хотел уже, но все равно...
Ревность ревностью, но ведь он не виноват, что действительно не смотрел на имя фотографа до тех пор, пока не пришел  сегодня в студию. И да, восторга мало было, пока ему не показали работы Мишеля - и решив, что за качественную съемку он потерпит уж присутствие француза-африканца, так что... в общем, каким-то все глупым и жутко раздражающим сейчас казалось французу. То ли не выспался, то ли не с той ноги встал.
Но зато появился шанс отыграться за все, что устроил тут японец. Рики мило-мило улыбнулся, сползая с коленей кумиче, касаясь напоследок губ губами - и поправляя сбившуюся челку.
- А что такого? Если беспокоишься о том, что твои фотографии будут в печати - этого не случится, не боись... - француз размял плечи, выпрямляясь и не отрывая взгляд от глаз кумиче. - Ты не хочешь подарить мне пару совместных фотографий?
Состроить умильную рожу - и на радость фотографа наконец-то встать под софиты, прикрывая на момент глаза и перестраиваясь на сценический образ. Мягкая и веселая болонка - только для японца. Для него же и взгляд, тяжелый и томный, но кто-то посчитает это уже началом работы, но...
Французу подумалось, что фотосессия все же выйдет играющая на гормонах девушек. И это было... не так уж и плохо?
Поманить к себе японца взглядом и протянутой рукой. Все же... если так подумать, у них и правда фото вместе нет.
Что было очень печально для болонки.

- Да плевать мне, сладкий, бей, раз хочешь.
Уже почти рычать, только как-то печально было французу. Все шло не так, но он уже не мог остановиться, он действительно не мог пресечь все, что происходило сейчас. Да, он нарочито пытался вывести Иссея из себя, просто хотелось одновременно и успокоить – и сам француз все не мог успокоить себя, что уж говорить про то, чтобы смочь уговорить не злиться кого-то рядом?
- Да блядь! Я выбрал его только потому, что он был в контракте! Думаешь, я смотрел я на имя? Фотографии у него шикарные, вот я и остался, хотя хотел уйти!
Рики уже не мог не злиться, фырчал зло, одергивая себя, уговаривая не заводить ситуацию в тупик – но тут же снова фырча и зло косясь на японца. Из них никто не хотел, чтобы было так, но что в итоге?...
Сжать руку в кулак, усмехаясь и понимая, что сейчас настолько все хреново, хоть плачь и вой. Но остановиться Рики уже не мог. Потому что было действительно больно от всего того, что говорил и думал японец.
«Это что, столкновение мировоззрений по национальному признаку?...»
- Да и похуй! Беги, усаги-чан! Можешь хоть месяц не показываться!
Было бы что в руках – француз непременно бы бросил этот предмет в дверь, за которой скрылся якудза. Но вот беда – не было ничего. Поднял только тяжелый взгляд на заметно притихшего Мишеля. Тот шуточки свои отбросил – и то хорошо, хотя, кажется, он вообще с места не двигался с тех пор, когда в руке Иссея мелькнул клинок.
- Работаем.
- Да, мой господин!
- Этьен…
- Только не по лицу!

И Рики действительно с головой погрузился в работу. Концепцию даже поменяли, дав Рики в руки пару пистолетов, добавив бинтов на торс да и вообще как-то… он понимал, что времени мало до выхода журнала, да и что африканец не может оставаться долго в этой стране, но каким бы он не был профессионалом ссора с японцем действительно его подкосила, поэтому он не мог беззаботно улыбаться, не мог прятать тяжелый взгляд и то настроение, который прорывалось в каждом движении. По-хорошему было бы догнать Кирию и надавать ему по первое число, а потом, как и прежде, просто раствориться в том, что он не желал показывать никому другому, но…
Он ведь сам пришел? Да, Рики специально потом задирал его, но…
- Блядь…
Смыв наконец-то весь грим и усталость от съемки, которую он ощущал-то как-то странно, Рики оделся, вернулся в дом (пустой, как он и предполагал, но то, что Иссей был тут перед отъездом следов тоже не было – что было странным) и вызвал к себе того человека, который был косвенным, но свидетелем всего, что происходило в студии. Естественно, что на вопросы он отвечать не стал – то ли Иссей запретил, то ли просто из вредности. Поэтому пришлось часа два насиловать ему мозг – сначала просьбами, потом рычанием, потом цепляться за руки-ноги, а потом и на крайние меры пойти – прижимая к горлу клинок кинжала, когда-то подаренного ему Иссеем, скользя неуклюже по коже, сам себя поранил от усердия – так что японец счел за лучшее все-таки сказать ему, где находится кумиче. Как и предполагал Рики – из города он не уехал. И это было, с одной стороны, хорошо, а вот с другой – врать не хорошо. Раз не по делам уехал – значит будет его доставать.
Взять машину и поехать по данному адресу, даже забыв, что надо хотя бы кровь с шеи стереть. Какая в жопу разница-то уже? Француз слишком торопился встретиться с Иссеем…
Подговорить служанку оказалось не сложным – милая улыбка, пара тысяч йен – и она уже везет поднос с ужином к комнате Кирию. А охрана просто поклонилась да пропустила – раз француз здесь, значит позвали.
- Обслуживание номеров! Ваш ужин!
Кивнуть девушке, чтобы уходила, Рики дождался, пока японец откроет дверь – подцепив за край и дернув на себя, чтобы он не успел ее захлопнуть. Поймать его взгляд, прикусывая губу и отчего-то шумно выдыхая. Все же чувствовал он себя не в своей тарелке.
- Надо поговорить…

Его не выгнали, в глаз не прилетело лезвие, его даже не ударили – но воздух из легких как будто совершенно испарился, а вдохнуть его снова возможности пока не было. Рики понимал, что не во всем прав, но и Иссей тоже хорош – только вот отчего-то стало трудно подбирать мысли, что уж говорить о том, чтобы их в слова как-то обращать. Поэтому француз пока молча зашел в комнату, прихватывая с собой тележку с едой, наверняка ведь японец не ел ничего. Да, в принципе, и сам Рики тоже забыл сегодня про обед. Какая тут еда, когда он не чувствует, что между ними все хорошо?
- Он это… не виноват… - Рики все же смог выдавить пока вообще совершенно не то, что хотел, но он уже начал говорить – и это был прогресс, наблюдая за кумиче и невольно касаясь пальцами шеи, только сейчас замечая саднящую царапину. Посмотреть на пальцы – кровь.
«Наверное, вся рубашка в хлам…»
- Я его заставил…
Француз фыркнул тихо про себя, цепляя пальцами салфетку на подносе с ужином и прижимая ее к шее. Пара шагов к креслу японца, пристраивая свой филей на подлокотнике и неосознанно то и дело облизывая отчего-то слишком сухие губы. С одной стороны – пустяковая ведь ситуация.
С другой стороны – было невыносимое ощущение, что он упускает что-то чрезмерно важное.
- Если… ла бляяяя, что ж так трудно-то все… - француз тихо скульнул, наклоняясь к японцу и утыкаясь носом в его плечо, жмурясь и даже не осознавая, что ему вполне могут оторвать голову. – Если ты хочешь, чтобы я не бросал музыку – может, ты дашь мне свободу в действиях хотя бы в работе? Мне, конечно, приятна твоя ревность, но если он хороший фотограф – я не в праве отказывать ему только из личной неприязни…
Рики совсем тихо, хоть и четко, бормотал на французском, скользя ладонью по его руке, цепляя пальцы – переплести их со своими, сжимая слегка его ладонь в своей.
- И извини… Меня немного занесло…
«Поэтому я и не хочу, чтобы ты вмешивался в работу, а то постоянно собачится будем…»

- Ну простиии, у меня привычка доверять тем, кто подбирает… эм… рабочие кадры, с которыми я веду дела – это осталось еще с модельного ряда, если запоминать имена всех, с кем ты работаешь – это с ума сойти можно просто… поэтому… я просто отвык заглядывать в бумаги…
Рики сейчас был действительно похож на накакавшую на постель хозяевая болонку, так же профессионально поджимая ушки и хвост. Правда, их у него физически не было – но если пофантазировать и заглянуть в эти несчастные глаза – у вас точно будут глюки.
- Не убьешь…
Тихо и спокойно шепнуть с улыбкой, переползая на колени мужчины, сжимая слегка его бедра коленями и обнимая крепче шею, сжимая в пальцах ладонь – все же, как ни крути, а он действительно очень сильно соскучился. Он вообще не любил не видеть Иссея больше, чем час, но как-то после переезда в Японию виделись они гораздо меньше, чем во время Американских каникул кумиче. Конечно, повторять каникулы по той же причине, по которой он был там в прошлый раз, совсем не хотелось, но вот видеть почаще…
Кажется, оставалось несбыточной мечтой пока.
- Ну, этот шустрый пидорас успел сделать пару кадров тебя и меня, так что… - Рики чуть улыбнулся, прикрывая глаза и растворяясь в поцелуе, забывая, о чем он говорил и вспоминая только тогда, когда в легких стало ощутимо не хватать воздуха. – Я же не могу фотографировать сразу тебя и меня, а он живет в другой стране и никого здесь не знает, так что был шанс… но ты прав. Есть в тебе кое-что, чем я ни с кем не хочу делиться. И знаешь… - улыбка стала чуть шире, все же, выходит, что француз прощен. По крайней мере, убивать его не станут, выгонять – тоже, а с остальным он разберется как-нибудь. – Этот поцелуй уже был более похож на правду…
Мурчать в губы – снова целуя и прижимая японца к себе, почти забываясь – но вдруг резко отстранился, вспоминая чего он собственно еще с утра хотел сделать, и от мыслей этих даже заерзал слегка на коленках, копаясь рукой в кармане своих брюк и доставая на свет небольшую коробку.
- А еще я тут подумал… раз кольца тебя слишком смущают… - Рики на момент замер, прикусывая губу и глядя ему в глаза, медленно поднимая руку к мочке его уха, отцепляя одну из сережек и цепляя на нее другую – извлеченную из коробочки. Небольшое колечко, из белого золота и с маленькими, ажурными буквами «R&I» на гравировке. Пусть незаметно, но…
Рики очень долго думал, за что его не убьют.

- Научи меня, Сей-сенсей…
Рики все же хихикнул, ну не мог он просто оставаться серьезным и злым, когда рядом был японец. Да, он шутил и как всегда был больше всего похож на шута или просто веселого щеночка – ну, каким уж был. И если он начнет вести себя по-другому – совсем не факт, что Иссей не сдаст его в психушку.
Тем более, что действительно надо было как-то менять свое отношение к работе, но – с одной стороны, была уже какая-то схема, к которой он привык в Америке. Да, он понимал, что Япония – совершенно другая страна, и человек Иссей был явно не продавец сладостей, но с другой стороны – работа Рики это его работа, и, в принципе, если Кирию хотел, чтобы Рики действительно не отвлекался от нее и не думал о том, чтобы просто стать тенью кумиче, то следовало бы просто давать ему самому набивать шишки, но…
А вдруг его шишки эти действительно сыграют совсем дрянную роль в клане японца?
Француз вздохнул и улыбнулся, обнимая крепче мужчину, глядя ему задумчиво в глаза и просто кивая в ответ. Не убьет он его. Разве что только морально, если бросит когда-нибудь…
Но об этом даже думать сейчас не хотелось.
- Парная, ноо… - Рики как-то неуверенно улыбнулся, прикусывая губу и отдавая ему коробку, пристраивая ладони на груди и неторопливо и как-то рассеянно теребя и расстегивая пуговицы на его рубашке.
- Так как уши у меня не проколоты, а расписание поставили пездец плотное… придется тебе самому мне колоть…
Голос француза неуверенно стих, а пальцы потянулись во внутренний карман пиджака, извлекая оттуда совершенно новый, еще не открытый и оттого стерильный тонкий и острый катетер – что ж лучше для пирсинга подойдет.
- Надеюсь, в номере есть какой спирт… хотя саке тоже подойдет… - Рики улыбнулся уже чуть увереннее, касаясь губами губ и ведя плечами. – И после того, что мне со спиной творили – один укольчик уж я потерплю…

- А ты хочешь, чтобы я просил такие уроки у Мао или Хару-тяна?
Рики все же смеялся, пусть тихо, но наконец-то как-то легко и тепло. Все же в этот день он слишком перенервничал и устал, хотелось бы вообще свернулся в клубок, положив голову на колени Иссею, просто слушать его голос, засыпая и не отпуская от себя, да только вот…
Руки-то японца явно решили, что спать Рики еще мало, да и огоньки в глаза, да и то, что сам француз уже успел наболтать. Парень облизнул отчего-то враз пересохшие губы, улыбаясь, как-то непривычно для себя хитро. Все же, ему действительно не страшно, что Иссей сможет ему сделать… ну не сердце же он будет ему прокалывать, не правда ли?
- Ну… выбирай сам… но не пупок – он недолговечен…
Дыхание предательски сбивалось, а француз даже не замечал, что тело прогибается вслед за прикосновениями, отвлекаясь на то, что нужно было стянуть с себя мешающие рукава рубашки уже до конца. А там… коснуться пальцами живота японца, наклоняясь к самым губам и ловя поцелуи, короткие и легкие, больше какие-то задумчивые. Рики и не замечал как-то раньше, что рядом с Иссеем действительно может почувствовать себя если не пассивом, то около того.
Сколько ж еще неожиданностей-то будет с ним?
- Что-то мы сегодня какие-то не такие, или мне кажется?
Улыбаться в губы, прильнув телом к телу и перебирая мягко пряди волос, глядя в глаза и пытаясь понять, что этот хитрый кумиче все же задумал. А то уже чуть-чуть страшновато становилось.
«Не ну если не уши… ну не… туда же… да?...»
Но с ними правда было что-то... другое, нежели раньше. Просто стали еще ближе? Наверное, все же можно и так сказать. Иначе...
Как же еще объяснить то, что Рики вообще перестал следить за тем, какой он рядом с японцем.

- Разнообразные.
Француз подергал бровями, весьма недвусмысленно прикусывая нижнюю губу и почти без отрыва глядя в глаза японца. Все-таки сегодня Рики постепенно начинал ощущать себя все более пассивным рядом с Иссеем, и это было совершенно непривычно. Но все же, это же ничего не меняло, все то, что между ними было – все общее, все наживное, все теплое и все это совершенный способ разгрузить мозг от лишних мыслей, просто думая только об одном человеке и оставляя остальные проблемы на утро. Нет, на обед. Потому что до обеда Рики завтра никуда кумиче от себя не отпустит. Это как минимум.
- У тебя выходной завтра…
Хрипло выдохнуть в губы, констатируя факт, целовать, еще и еще, не отпуская его губ, почти задыхаясь от нехватки воздуха, но не замечая этого. Тело откровенно подрагивало от его прикосновений, с губ даже пару раз сорвались так и не замеченные самим французом стоны – не до них как-то было, когда гораздо важнее было просто прильнуть поближе, обнимая крепче и наконец-то хрипло делая глоток воздуха, и с совершенно довольной улыбкой заглядывая в его глаза.
- Ну и все равно хорошо…
Шепнуть на ухо, прижимая японца к себе и путая пальцы в волосах, прижавшись щекой к макушке и прикрывая глаза. Мир замер вокруг – замер и сам француз, только вслушиваясь в его дыхание и явственно чувствуя сердцебиение. Его или свое – он не знал, хотя…
По идее, если давать волю всей своей французской романтичности, сердце у них одно на двоих. Значит и задумываться об этом не стоит.
- Ну ты меня прям мучаешь, Сей…
Рики улыбнулся, нехотя отпуская японца из объятий и неторопливо поднимаясь с колен, озадаченно оглядываясь. Бар, конечно, нашелся сразу, но что-то как-то Рики совершенно не торопился к нему, лениво потягиваясь и даже не понимая, что ему постепенно становится страшно. Мало ли, что ему там действительно колоть захотели, но отступать было уже поздно. Так что француз мужественно стиснул зубы, выпил глоток виски прям из одной бутылки и взял с собой еще одну, которая гласила, что в ней чистая водка. Такого он не пил и не собирался, но зато процент алкоголя обещал хорошую дезинфекцию.
- Все, я весь в твоей власти…
Француз растянулся на спине по кровати, протягивая японцу бутылку с прозрачной жидкостью и припрятывая для лучших времен вторую с виски. Она ему еще пригодиться.

- Весь…
Правда Рики хоть и улыбался, но старательно мысленно пытался убедить себя, что успел уже написаться и старательно не отмечал всех деталей, как двигался Иссей. Тем более, что вот и бедра его восхитительные так близко, руками бери и сжимай в пальцах, сколько душе угодно, что француз и проделывал.
Но менее страшно от этого не становилось, так что даже на момент он задумался – а может, стоило все-таки конкретное место назвать?...
Мысли путались, перепрыгивали друг друга, а когда пальчики японца оказались на весьма чувствительном месте, француз сначала расслабленно выдохнул, довольно прогибаясь вслед за лаской, пусть как-то мокрый платок и был странным ощущением на коже, тихо простонал в губы, ловя его поцелуй и растворяясь в ощущениях, но вот потом…
А потом француз распахнул глаза, понимая всю масштабность того, что ему предстояло. Тихо ойкнул, выдыхая резко и зажмуриваясь, чувствуя, что пальцы японца слишком сильно сжались на соске, а потом и вовсе – тихо и хрипло, но все же практически взвизгнул, благославляя мир и родителей Иссея за то, что якудз учили колоть всем, что колется, максимально быстро. Но это не спасало сейчас от острой, пульсирующей и разливающейся пожаром в определенной точке боли, так что француз сморщил нос, тихо и судорожно выдыхая, находя в себе силы все-таки расцепить практически стальную хватку на плечах японца.
- Ты только не привыкни, Сей… - француз тихо скульнул, прикусывая нижнюю губу и жмурясь, пытаясь вздохнуть – но шевелиться было больно. – Почему-то мне вспомнилось, как ты при первой встрече долбанул меня кулоном в грудь… - Рики тихо хихикнул и снова зашипел от боли, морщась и заглядывая с абсолютно несчастной мордой Иссею в глаза.
- Больно… но я не сниму…

Рики, как хороший и большой мальчик, действительно терпел, но это не мешало ему чуть-чуть подскуливать и морщиться, но француз все же уже гораздо спокойнее сжимал пальцы на плече японца, судорожно выдыхая и улыбаясь как-то мягко от воспоминаний.
- Ты бы не смог меня убить тогда… ты пришел не по мою душу, а я слишком много болтаю, чтобы между словами успеть в меня выстрелить…
Рики был сейчас, наверное, слишком самонадеян, но кто ж болонке-то действительно рот заткнет, тем более когда он старается отвлекаться от боли и одновременно притянуть его ближе к себе, но ему не дали. Так что пришлось со вздохом хриплым приподняться, следя за японцем глазами и то и дело облизывая губы, пытаясь сообразить, что же он вообще хочет сделать. А как понял – совсем болонкой обиженной стал, но взял таблетку, сунул ее за щеку – и тут же поморщился, теперь уже от вкуса, пытаясь быстрее проглотить, естесственно, подавился…
В общем, пока проглотил и прокашлялся было столько обиженных взглядом на японца, сколько за всю жизнь в такой концентрации не было. Но в итоге все же француз, выдохнул, касаясь с тихим шипением соска и морща носик, а потом просто протягивая обе лапы к шее японца, намереваясь поймать и теперь уже до утра точно не отпускать. Пускай утешает его, такого обиженного.
- А за границу я тебя с собой возьму… сколько ты весишь? В чемодан как раз поместишься…