Последняя пара недель оказалась какой-то уж слишком бешено дикой и совершенно нереалистичной. Мао уже совсем не мог понять, как он оказался в эпицентре всего происходящего. Нет, конечно, он никогда особым отсутствием приключений не отличался, но чтобы так вот... Раз уж на то пошло, то все, чем парень занимался до этого, подпадало под категорию вещей совершенно безобидных. Нет, ну а что тут такого было-то необычного? Простой школьник (то, что он детдомовский особой пикантности его школьным годам не придавало), тем более, что отлично справлялся с тем, что скрывал от учителей свою бурную жизнь под наводящим практически на всех хоть что-то слышавших прозвищем Белого Дракона Севера, да еще и не менее убедительно (а главное, добросовестно) выполнявшего обязанности секретаря студенческого совета, являясь по совместительству еще и лучшим учеником школы. Да, случай запущенный, но кто от этого пострадал?
И все бы ничего, выпустился бы Широ спокойно уже через полгода, так нет же. Ну, хорошо-хорошо, спокойно бы вряд ли получилось, тем более после того случая...
А ведь начинался тот вечер, как и все остальные. Они просто сидели в комнате у друзей, зализывая раны после довольно кровавой драки днем, пытаясь привести себя в порядок и сделать совершенно невинный вид до вечернего обхода коменданта. Рею-то что, а вот если отличника и члена студсовета застанут в крови, да еще и явно не в тех местах, которыми при падении можно удариться, то ситуация может получиться ой какой неблагоприятной. Но тогда все обошлось, хотя... сейчас Бэйлун начинал сомневаться, что так было к лучшему. Лучше бы уж тогда их поймали и открывалась вся двуликая натура китайца, чем чувствовать все то, что он чувствовал сейчас.
Но нет, никогда ничего не бывает так легко и за все приходится платить. Вот и Мао пришлось заплатить за секретность осознанием чего-то куда более страшного. Классики всегда говорили, что любовь прекрасна. Может, так-то оно так, но... Боги, как же Широ сейчас было от нее плохо. Тут вообще ничего хорошего быть не может, когда душа сжимается от понимания того, что сердце тянется к лучшему другу, которого знаешь уже больше десяти лет.
В тот момент, когда Рейджи, вроде бы как и всегда, просто тихо наигрывал какую-то мелодию, создавая фон для бездумной болтовни нескольких подростков, китаец вдруг слишком резко и четко осознал, что, оказывается, любит того, с кем точно никогда не сможет быть вместе. Нет, пол потенциальных партнеров перестал его волновать еще в девятом классе, но здесь ведь не в этом был смысл. И от этого становилось лишь хуже. Так что уж чему-чему, а такому озарению точно не позавидуешь.
А после того для Широ вообще перестал себя узнавать. Конечно, он и раньше писал, но чтобы ТАКОЕ - никогда. Но не дневник же ему вести, в конце-то концов. Так что стихи казались едва ли не единственным выходом, спасающим от всей этой внутренней безвыходности, беспомощности и обреченности. Они помогали естественно улыбаться и радоваться всему, чему так беззаботно радовался Рей... А потом их можно было просто сжечь.
Только вот один листок все-таки ускользнул от внимания и привел к тому, что было сейчас. А сейчас Мао стоял перед школьной сценой, вздыхая с облегчением, ибо смог все-таки отвязаться от Рейджи, который до последнего пытался уговорить его всеми правдами и неправдами петь эти самые стихи под его аккомпанемент перед всей школой. Я никогда не пойму, каким местом думает этот идиот. Мало того, что пение такой сопливой лирики не вяжется ни с образом лучшего ученики, ни грозы всей округи, так он еще и представить не может, что именно пытается заставить меня петь. Конечно, пусть уж лучше не знает, но мне-то от этого не легче! Но, кажется, все продолжало настаивать на том, чтобы идти наперекосяк.
- Мао-семпай, там у группы Акенохару какие-то проблемы с выходом и они просят перенести их выход на более позднее время.
Да блядь! Что он там опять уже сделал!? Так, стоп! Держим себя в руках. Держим в руках...
- Харада, я тебе уже сколько раз говорил, что организационными вопросами фестивали занимается специальная студенческая комиссия, в которую как раз входишь именно ты, а не я? - нет, он не сорвался. Не сорвался он! Это всего лишь его манера работать. Да, именно так.

И все бы ничего, отмазаться от того, чтобы заниматься какими-то там жалкими организационными вопросами труда бы, в общем-то не составило - как-никак, а вот в обязанности секретаря это никаким местом не входило, но... Слишком уж жалостливые морды кохаев могли означать только одно - проблемы у группы были исключительно из-за самого Рейджи. А это уже могло означать лишь то, что вмешиваться все-таки придется, также, как и вправлять китайцу мозги. И ведь знали, гады, что справиться с ним в таком (какое бы оно там ни было) состоянии мог только Мао.
Так что закончилось все тем, что Широ все-таки пришлось идти за кулисы, да еще и наткнуться по дороге на явно далеко не радостных парней, которые должны были играть с Реем. Что ж, ожидания это вполне оправдывало, а настроения точно никак не поднимало. Все-таки правильно он сделал, что отдал распоряжение все же поменять местами выступление этого идиота с другим.
А уж какой вид открылся глазам китайца, когда тот добрался-таки до друга. Ну вот ж блядь! Это ж уметь надо... Впрочем, выпускник только прислонился плечом к стене, окидывая друга цепким взглядом. Но даже если и так, то лицо Бэйлуна ну никак не скрывало всех тех эмоций и мыслей, что у него вызывало все увиденное. А был он далеко не в восторге.
- Я тебе в очередной раз как представитель студсовета заявляю - в школе не курят, - достаточно раздраженно фыркнуть, выуживая из кармана платок. - И не позорь уже меня настолько разбитой мордой - лучше ж меня драться можешь, идиот, - обреченно вздохнув, парень опустился на корточки рядом с другом, отбирая у него сигарету и зажимая ее уже в своих зубах. Оставалось лишь не слишком нежно, но все же аккуратно вытереть его кровь и оценить взглядом стоит ли такое вообще теперь выпускать на сцену.
- Ну, и что ты опять сделал?

Нет, ну это уже было верхом идиотизма. То есть мало того, что эта скотина чуть ли не месяц пыталась заставить Широ петь то, от чего и при написании-то сердце и душу рвало так, что застрелиться хотелось, так теперь он еще осмеливается тыкать его носом в то, что он в студсовете. А ничего, что он туда первоначально пошел, чтобы иметь возможность чью-то конкретную задницу прикрывать при первой же необходимости. И ведь не свою же!
- Если уж я вдруг член-студ-совета, то обращайся ко мне на "Вы", малолетка, - фыркнуть, невозмутимо закуривая и прикрывая на несколько мгновений глаза. Больно все-таки было, черт возьми. Тем более, что этот хренов японец даже не представлял, чего именно простит от Мао и уж точно не понимал, сколько китаец и без того терпит, чтобы заставлять себя улыбаться и вести себя так, как всегда. А ведь очевидно же, что весь этот бардак именно потому, что капризы Рея опять довели всех окружающих. И он потом еще и удивляется, почему все его "поклонники" считают, что он уке.
- Кончай меня уже шантажировать - нету у меня совести и не было. Я ж гребаный китаец, - Широ ли криво усмехнулся, глядя в глаза парня, но за всех их жесткостью проскользнул какой-то призрак боли. Так что уж молчали бы все о том, что ученик с такой репутацией без зазрения совести не просто курит, а курит на территории школы.
- Я не хочу петь именно это и исключительно на публике, - устало вздохнуть, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. - А ты... Знаешь, однажды ведь и я могу уйти и не вернуться, - Мао лишь раздраженно поправил челку, сделал последнюю затяжку и совершенно бессовестно затушил сигарету о стену. Ну, вот и что я в нем нашел? Какого хрена я вообще всю сознательную жизнь провожу с ним? Только вот... он точно знал, что никогда не сможет уйти. Но надо же было себя хоть как-то утешить.
- Я передам, что вы выступать не будете.

В ответ на столь грозный взгляд китаец лишь криво усмехнулся, нервно затягиваясь. Плевать ему было на ро, что выемки этот гад и когдо у него поднимется-таки рука избить друга. А ведь это рано или поздно слувится - вопрос лишь в том, насколько сильно они оба пострадают в подобной драке. Но даже и это не остановит Мао от того, чтобы называть японца так как захочется в той иди иной ситуации. А пока пусть радуется, что идиотом его вслух еще не назвал.
- А тебя вообще в последнее время много чего нового интересовать начало, так что мало ли, - тихо фыркнуть, снова и снова затягиваясь и пытаясь все-таки верит у то, что собственные слова всего лишь раздраженный бред, а не попытки описать правду словами.
Да, Широ отчетливо понимал, что сейчас лучше промолчать, зная Рея, и все его слова и действия лишь больше и больше усугубляют ситуацию, но и остановиться парень не мог. Он и так уже терпел слишком многое. А посему столь резкое движение, даже нападение, японца не было совсем уж непредсказуемым, но и уворачиваться Мао не стал, лишь устало глядя в глаза друга и из последних сил пытаясь собраться с мыслями и удержать себя от оно, чтобы высказать ему правду. Да, они все друг о друге знали и ща, Рей уже давно был в курсе того, что китайца одинаково сильно интересуют оба пола, и ничего не имеет против, но ведь когда речь пойдет о нем самом, то разговор точно примет совсем друго оборот. "Я просто не хочу тебя потерять, идиот!" Но ведь и этого нельзя было сказать.
Так что оставалось лишь молча смотреть в глаза, с усталым вздохом все же прикрываясь их еще раньше, чем Акенохару успел ослабить хватку. Как они докатились до такого?! Почему всему надо было так резко и внезапно запутаться настолько, что в пору было зарываться в землю головой, да так и торчать, пока все само не наладится. Только вот знал китаец, что сейчас явно был не тот случай, когда что-то разрешится само по себе.
- Я просто устал. Устал и... в последнее время мне часто снятся странные сны про родителей, - а ведь Мао почти не врал. Ему действительно снились такие сны, от которых он просыпался в слезах и холодном поту. Как будто парню не хватало тех проблем, что были у него на яву. Так что все-таки не стоит удивляться тому, что сейчас он устало опустился на пол, закуривая еще одну сигарету. Надо было что-то делать, иначе все действительно пневратится в прах.
- А как я могу что-то понять, если ты почти месяц бегаешь и орешь только "я-я-я!", "хочу! хочу! хочу!"? А почему и зачем уточнить не удосужился. К тому же ты эгоистичная скотина, раз не пытаешься понять, почему я Не хочу это петь, - устало вздохнув, парень погасил окурок о пол, поднимаясь на ноги. "Я тебе еще припомню когда-нибудь этот шантаж."
- Ладно, хрен с тобой... Твое выступление перенесли на сорок пять минут. Если найдешь за это время тех, кто сыграет с тобой, то я выйду на сцену, - да, сказано это все было уже не посто спине Рея, а двери, захлопнувшейся за ней, но Широ все зе был на все сто уверен, что каждое его слово прекрасно расслышали, так что теперь все окончательно вышло из-под его контроля.

А сопротивляться Мао уже просто не мог, так что в полноценную драку все происходящее так и не переросло, хотя по морде японскому идиоту дать очень хотелось. Впрочем, спасало, наверное, еще и то, что разговор про сны был правдивым. Конечно, и Рейджи тоже был прав, но...
- Да не в этом дело, идиот. Они мне мертвые или умирающие мне снятся. И ты же знаешь, что я их и в лицо-то никогда не помнил, только во сне знаю, что это они, - Широ раздраженно фыркнул, передергивая плечами и нервно снова закуривая.
Но все это было совершенно неважно в сравнении с тем, что происходило вокруг. Мао, кажется, перестал уже успевать за происходящим.
- Даже если и для себя, то все равно... Не хочу открывать душу перед другими... - китаец устало вздохнул, сползая по стенке.
А потом оставалось лишь ждать. Ждать и разрываясь между надеждой, что Рей никого не найдет и желанием, чтобы японец этот все-таки добьется своего. "Ками-сама... Почему я знаю, что рою себе могилу и сделать ничего не могу?"
Хотя, того, что было, когда Акенохару все-таки вернулся, Широ никак не ожидал. Но осознание этого пришло потом, потому как первой реакцией было, как и всегда, желание сбросить японца со своей шеи.
- Если я когда-нибудь умру, то это будет твоя вина. Шею мою не жалко? - ну и что, что фырчать китаец только для вида, но надо же было. Даже если и делать это было весьма сложно, когда Рей был настолько довольный. А потом еще и осознание всего, что было вокруг, стукнуло полной силы. Нет, ну всего можно было ожидать, но все же...
- Аса-чи? Ты-то здесь почему? - парень удивленно вскинул брови, пожимая протянутую руку и уже совершенно ничего не понимая. Да, этот парень оказался тоже не таким, каким хотел показать себя окружающим, и от этого Бэйлун по странному стечению обстоятельств только выигрывал, но все же... - Неужели в Нравственном Комитете есть еще более двуличные товарищи, чем мне казалось? - да, улыбку все-таки сложно было сдержать, но это все потом, потому как сейчас до китайца вдруг дошел весь смысл сказанной первогодкой фразы. - Что значит "сразу сказал" и откуда такая уверенность, что именно со мной? - Широ прищурился, даже опуская тот факт, что знакомый как-то непривычно для самого китайца называл его по фамилии. Но и это, в общем-то, пока было не совсем главным, ибо взгляд парня упал на часы на стене.
- Рей, чудо ты наше, а тебя не смущает, что до выступления осталось пятнадцать минут, а никто кроме нас с тобой даже и не слышал того, что ты с ними играть собрался?