Как оказалось, Аксель отключился едва ли не мгновенно, после того как успокоился немного, прижимаясь по дороге к папочке, а потом свернувшись под боком в Мира. Так что не стоит рассчитывать на то, что он хоть что-то помнил или осознавал из того, что происходило позже. Парень лишь однажды более или менее пришел в себя, но совсем ненадолго и то почти тут же снова отключился, потому что какая-то сука не удосужилась заранее уколоть ему хоть какие-то обезболивающее. "Порву суку, как только смогу. В клочья порву и папа меня не остановит." Только вот на этом мысли и закончились, потому что Кель перестал скулить, сжимая не совсем понятно что в руке, и опять вырубился.
А потом было совсем плохо, потому что... Да потому что как-то не очень круто валяться без сознания, пока тебя зашивают и собирают раздробленную ключицу. Ну и что, что под общем наркозом. Рано или поздно придется приходить в себя, и тогда станет еще хуже.
Вот и начинал уже Акси чуть слышно поскуливать, еще не очнувшись, но уже видя далеко не самые радужные сны. Сны, смешавшие в себе воспоминания, страхи и болезненные бессознательные предположения. Сны про мать, про тех, кто приходил к ней, про тот день, когда...
- Я не хотел... не хотел... папа... забери меня...папа...Миру больно...не хочу...мне страшно...кровь...откуда кровь...мама...я не виноват...забери меня... - да, все смешалось в один поток бреда, но сон никак не хотел отпускать пса. Сон не хотел, но и слез он тоже остановить не мог.
Как же было больно и страшно. Кто-нибудь...
Кто-нибудь, помогите ему проснуться и очнуться от всего, что сейчас творилось в сознании парня и заставляло его вполне естественно скулить, обжигая щеки следами слез.

- Может, я где-то ошибся, когда начал делать из него пса?
Вопрос, конечно, был риторический, Робин и не ждал, что Тиберий на него ответит. Глаза сами по себе закрывались, и мужчина был уже почти в полудреме, но это не мешало резко выпрямиться, стоило только почувствовать, что Кель шевельнулся, да и стоны эти его к добру никогда не приводили. В детстве все решала таблетка и совместное спанье в одной кровати, но сейчас в Акси и так было много химии, так что тепло Тиберия, как бы это не было прискорбно, действительно было лучшим выходом.
«Моего сыночку укралиии…»
Но плакать было некогда. Робин сжал мягко в ладони пальчики сына, не находя ничего лучше, чем снова накрыть его глаза ладонью, пока Тиб перебирался на кровать, склоняясь над мальчиком и тепло касаясь губами его виска.
- Папа здесь, а эта тетка уже давно почила с миром… - голос почти мурлыкал, а сам Робин сдерживался, чтобы не пойти и не попинать старательно труп собственной сестры. Или она еще живая была, после такой-то экзекуции? Наверное, жива, потому что он отдал приказ сначала узнать, как она попала в дом родителей Тиберия, чтобы такого больше не повторялось.
- Папочка купить тебе пироженку и сводит в зоопарк… помнишь маленьких зебрят? А еще, говорят, там львята в этом году – совсем кошечки…
Робин уселся на койку с другой стороны от Акселя, поглаживая мягко его бок и позвляя Тиберию делать все, что он захочет, в пределах разумного, конечно (старательно кашлянув и отворачиваясь, видя поцелуй - все-таки к такому он еще не до конца был готов, но видел, что Келя это успокоило тогда на вечере, значит - метод действенный). Он вообще видел друга впервые в таком состоянии, но точно не мог сказать, чем именно оно было вызвано, но неосознанно протянул вторую руку, поглаживая и Тиба за ушком, только через пару минут понимая, как глупо это выглядит, поэтому устало улыбнулся, убирая от него свою ладонь и задумчиво доставая сигареты, но так и не закуривая.
- Ты сам-то под пули не бросайся, герой… второй раз я остановить его из-за этого уже не смогу.
«Сам всех перепугал, а еще на Келя наезжает. Тоже мне».

Отредактировано Robin Lynn (2013-04-02 16:49:46)

В сознании все было как-то слишком страшно и запутанно, что Аксель уже практически не мог сопротивляться этой пугающей смеси воспоминаний, иллюзий и страхов, лишь погружаясь в нее все глубже и глубже. Хотелось бежать, но бежать было некуда, да и не было возможности. Хотелось очнуться, но не получалось. Хотелось кричать, но и голоса тоже не было. Только вот что делать, когда сознание попало в сети страха и небытия, а возможности вырваться нет?
Но все же... что-то начинало пробиваться сквозь эту ледяную и безумно колючую стену. Какое-то совсем уж знакомое тепло начало постепенно окутывать со всех сторон, да и звуки какие-то доносились все четче и четче. Странное было ощущение. Потому что... да потому что никогда, кажется, Акси не чувствовал два этих разных тепла одновременно.
Только вот это никак не мешало парню пусть неосознанно, но все же чуть крепче сжать пальцы в своих, в то же время прижимаясь ближе к какому-то другому теплу, поддаваясь какой-то ласке, смутно еще понимая, что происходит, но все же постепенно начиная успокаиваться, хотя и не приходи еще в себя. А вот на то, чтобы пес окончательно пришел в себя, хотя нет, не совсем еще окончательно, но все же открыть глаза, зажмуриваясь тут же, но снова постепенно приподнимая веки, позволяя глазам привыкнуть к яркому свету. А потом он и вовсе кашлянул, успев при этом даже осознать часть того, что происходит рядом.
- И я хочу домой... Можно я не буду тут ночевать?.. - чуть слышно выдохнуть, отчего-то вдруг отлично понимая, что ни папа, ни Мир ему не позволят в таком состоянии домой поехать, но как же хотелось оставаться в лазарете, где слишком тихо, светло и холодно... - С вами хочу... И про зоопарк я запомнил, - Акси все-таки слабо и едва заметно улыбнулся, снова зажмуриваясь от накатившего головокружения.